Хьюман Райтс Вотч — одна из первых международных организаций, открывших представительство в России. Это случилось за много лет до начала дискуссии об «интернационализации», не говоря уже о превращении интернационализации в заметное явление. Дело было не в том, что у нас на тот момент было какое-то особое видение интернационализации. Мы просто считали само собой разумеющимся, что нам нужно быть ближе к местному правозащитному сообществу и стремительно сменяющим друг друга событиям. Дверь была открыта, и мы не знали, сколько еще это продлится. Поэтому, долго не раздумывая, мы воспользовались этой возможностью.
Теперь, более чем двадцать лет спустя — почти столько же, сколько существует современное российское государство, — наше московское бюро продолжает работать. Когда мы только начинали, российское гражданское общество, столь разнообразное и развитое сейчас, только начинало развиваться. По сравнению с сегодняшним днем, местные правозащитные организации были крайне немногочисленны. Во главе некоторых из них стояли бывшие советские диссиденты, которые тепло приняли Хьюман Райтс Вотч — как друга и партнера. Мы постепенно стали для них практически своими.
Разумеется, наше сотрудничество с российскими организациями принимает разные формы. Одних мы привлекаем к составлению рекомендаций для докладов, например, группы, отстаивающие права людей с инвалидностью. Вместе с российскими партнерами мы проделали огромную, важную работу. Так, с Правозащитным центром «Мемориал», ведущей российской организацией, занимающейся проблемами вооруженных конфликтов, мы осуществили множество совместных исследовательских миссий в целом ряде горячих точек, включая Чечню, Южную Осетию, Абхазию и совсем недавно — восток Украины. Хьюман Райтс Вотч и «Мемориал» также провели ряд совместных пресс-конференций и совещаний по правозащитным вопросам, сделали несколько совместных заявлений и даже выпустили совместный доклад. Наша работа, посвященная нарушениям прав трудовых мигрантов в ходе строительства объектов для Олимпиады-2014 в Сочи, велась в тесном сотрудничестве с программой «Мемориала» «Миграция и право».
Flickr/Axel Axel (Some rights reserved)
Human Rights Watch was one of the first international organizations to open an office in Russia, on the eve of the collapse of the Soviet Union.
Хотя мы всегда видели друг в друге равноправных партнеров и никогда не позиционировали Хьюман Райтс Вотч как организацию, которая будет заниматься развитием потенциала российских групп, в начале своей работы мы много сделали для налаживания прочных контактов местных организаций с Советом Европы и ООН, а также с международными донорами и кругами, формирующими политический курс.
Если они в какой-то момент и усматривали в нас конкурентов за внимание СМИ и международного сообщества, то нам никогда не давали этого понять. Мы всегда стремились к сотрудничеству. И у нас получается.
Будь то война в Чечне, нарушения прав человека во время контртеррористических операций на Северном Кавказе, насилие над женщинами, пытки в полиции или произвол в отношении военнослужащих — российские организации в целом содействовали нашим исследованиям и продвижению их результатов. Если они в какой-то момент и усматривали в нас конкурентов за внимание СМИ и международного сообщества, то нам никогда не давали этого понять. Мы всегда стремились к сотрудничеству. И у нас получается.
Несомненно, наши цели не всегда совпадали. Иногда мы не могли подписаться под коллективными обращениями или присоединиться к кампаниям, которые выходят за рамки мандата и программной политики Хьюман Райтс Вотч, например к требованиям к российским властям отказаться от призывной армии или к миротворческим усилиям в Чечне. Кроме того, некоторые местные активисты не понимают, что в отличие от Amnesty International Хьюман Райтс Вотч не присваивает статуса «узников совести». Также бывает трудно объяснить, что наше небольшое российское представительство способно вести лишь несколько исследовательских проектов, и во многих случаях мы просто не можем заняться какой-то новой узкой темой. Наших местных партнеров часто огорчает такая негибкость, но она не мешает нашим отношениям и продолжению совместной работы.
Серьезная трудность, с которой мы столкнулись, это работа с российским гражданским обществом и российскими властями по вопросам, не касающимся самой России. В 2011 году две ведущих российских правозащитника поставили подписи под инициированном Хьюман Райтс Вотч письмом к российскому руководству с просьбой, чтобы Россия как постоянный член Совета Безопасности ООН немедленно предприняла шаги по разрешению непрекращающегося кризиса в Сирии и перестала блокировать содержательные усилия Совбеза, направленные на прекращение преступлений против человечности в регионе. Однако было непросто поддерживать интерес к этой проблеме у этих и других ведущих местных правозащитников и организаций, которые, несомненно, перегружены работой над российскими проблемами. Наши усилия по изменению освещения ситуации в Сирии в российских СМИ вылились в публикацию нескольких колонок в московских газетах, но нам так и не удалось привлечь внимание широкой общественности к этому вопросу.
Когда в 2012 году Владимир Путин вернулся в Кремль и развернул беспрецедентное, наступление на свободу выражения мнений, Россия вступила в такой масштабный кризис в области прав человека, что нам пришлось свернуть большую часть нашей работы по внешней политике России и практически полностью сосредоточиться на растущих внутренних проблемах. В этот момент наше представительство в России оказалось в особом положении. С одной стороны, власти демонизировали и маргинализировали нас, называя «иностранными шпионами», наряду с местными правозащитными организациями, получающими иностранное финансирование. За нами демонстративно следили, подвергали травле, а представители властей стали менее охотно идти на контакты.
С другой стороны, мы стали играть ведущую роль в привлечении международного внимания к притеснению и преследованиям критиков власти в России. Местные организации, которые мужественно отстаивают права людей, пострадавших от произвола, стесняются говорить, какому серьезному давлению и какой опасности подвергаются они сами. Поэтому в сложившихся обстоятельствах наша работа по этой проблеме стала незаменимой, что подчеркивалось в общении с местными правозащитными организациями и в их отзывах.
Наступление на гражданское общество немного ослабло в конце 2013 года, когда в преддверии зимней Олимпиады в Сочи Россия добивалась позитивного освещения в международной прессе. Однако после оккупации Россией Крыма и с началом вооруженного конфликта на востоке Украины закручивание гаек не только возобновилось, но и достигло поистине ошеломляющих масштабов. Антизападная истерика в прокремлевских СМИ вышла на уровень, сопоставимый с советской пропагандой, и там людей, несогласных с политикой России в отношении Украины, называют врагами. Сколько еще наше представительство в России будет продолжать работу во все более неблагоприятной обстановке? Хотелось бы знать ответ на этот вопрос. Однако независимо от наличия представительства — и интернационализации — наше сотрудничество с российскими партнерами продолжится, и Россия останется одним из наших самых приоритетных направлений.